В последней версии DSM-IV-TR перечислены девять категориальных критериев ПРЛ, пять из которых должны присутствовать для постановки диагноза. На первый взгляд может показаться, что эти критерии не коррелируют друг с другом или связаны лишь косвенно. Но при более глубоком анализе все девять симптомов запутанно переплетаются, так что один симптом вызывает проявление другого.
Эти девять критериев можно резюмировать следующим образом:
- Настойчивые попытки избежать реального или воображаемого одиночества.
- Нестабильные и напряженные межличностные отношения.
- Недостаточное или полное отсутствие осознания собственной идентичности.
- Импульсивность в потенциально саморазрушительном поведении, таком как злоупотребление алкоголем и наркотиками, кражи в магазинах, неосторожное вождение, переедание.
- Неоднократные суицидальные угрозы или суицидальные движения, умышленное членовредительство.
- Перепады настроения и чрезмерная реакция на ситуационные стрессоры.
- Хроническое чувство пустоты.
- Частые и неуместные проявления гнева.
- Преходящее, связанное со стрессом чувство нереальности или паранойи.
Этот набор из девяти симптомов можно сгруппировать в четыре области, которые часто подлежат лечению.
- Нестабильность настроения (критерии 1, 6–8).
- Импульсивность и опасное неконтролируемое поведение (критерии 4 и 5).
- Межличностная психопатология (критерии 2 и 3).
- Искажения мышления и восприятия (критерий 9).
Эмоциональная гемофилия
Клиническая номенклатура на самом деле скрывает реальную тревогу, которую испытывают пограничные люди, их семьи и друзья.
Для людей с ПРЛ большая часть жизни — это непрекращающаяся поездка по эмоциональным американским горкам без какого-либо конечного пункта. Тем, кто живет вместе с пограничными личностями, любит их, заботится о них, эта поездка может казаться такой же дикой, безнадежной и утомительной.
Дженнифер и миллионы других людей, страдающих ПРЛ, легко впадают в неконтролируемую ярость против людей, которых они любят больше всего. Они чувствуют себя беспомощными и опустошенными, им кажется, что их личность расколота непримиримыми эмоциональными противоречиями.
Перепады настроения происходят внезапно, взрывным образом и бросают пограничную личность от вершин радости в пучину депрессии. Кипя от гнева час назад и уже спокойный сейчас, человек зачастую понятия не имеет, почему он так разозлился. Непонимание происхождения таких эпизодов провоцирует еще большую ненависть к себе и депрессию.
Пограничные личности страдают своего рода эмоциональной гемофилией: у них отсутствует складной механизм, который мог бы приглушить их эмоции. Стоит только ткнуть в тонкую «кожу» такого человека, и он до смерти сочится эмоциями. Длительные периоды удовлетворения редки для пограничных личностей. Хроническая пустота утомляет их, пока они не решают что-то сделать, чтобы избежать ее.
Охваченный такими проблемами пациент склонен к массе импульсивных саморазрушающих действий: употреблению алкоголя и наркотиков, марафонам переедания, припадкам анорексии, булимическим «чисткам», приступам игромании и шопоголизма, сексуальной неразборчивости и нанесению себе физического вреда.
Пограничные личности могут предпринимать попытки самоубийства, часто не с намерением умереть, а просто чтобы почувствовать хоть что-то, доказать себе, что они живы.
«Я ненавижу свои чувства», — признался один пациент с ПРЛ. «Когда я думаю о самоубийстве, оно кажется таким заманчивым, таким привлекательным. Иногда это единственное, что мне хочется делать. Мне трудно не желать причинить себе вред. Как будто я причиню себе вред, страх и страдания исчезнут».
Фундаментально важной особенностью пограничного расстройства является отсутствие осознания своей личности. Люди с ПРЛ описывают себя сбивчиво и непоследовательно, в отличие от других пациентов, которые обычно имеют гораздо более четкое представление о том, кто они. Чтобы преодолеть свою смутную и по большей части негативную самооценку, люди с пограничным расстройством, как и актеры, постоянно ищут «хорошие роли», полноценных «персонажей», которыми можно было бы заполнить вакуум своей идентичности. Таким образом, они часто, как хамелеоны, приспосабливаются к текущему окружению, ситуации или людям, подобно тому, как персонаж в «Зелиге» Вуди Аллена буквально перенимает личность и внешний вид окружающих его людей.
Соблазн экстатических переживаний посредством секса, наркотиков или других средств иногда бывает слишком силен для пограничных пациентов. В экстазе они могут вернуться в первобытное состояние, где личность и внешний мир сливаются в одно – своего рода второе детство. В периоды крайнего одиночества и опустошенности пограничные люди могут впадать в наркотическое опьянение или совершать сексуальные выходки (с одним или несколькими партнерами), а иногда такие периоды могут длиться много дней. Кажется, что когда борьба за обретение собственной идентичности становится невыносимой, лучшим решением для них будет либо потерять ее полностью, либо добиться ее появления посредством боли или оцепенения.
Семейный анамнез пограничных людей часто характеризуется алкоголизмом, депрессией и эмоциональными проблемами.
Детство таких людей нередко становится выжженным полем боя, на котором оставляют свои шрамы безразличие, неприятие или отсутствие родителей, эмоциональные лишения и систематические обиды.
В результате большинство исследований выявили, что многие пограничные пациенты в анамнезе подвергались тяжелому психическому, физическому и сексуальному насилию. Фактически, пограничные люди отличаются от других психиатрических пациентов прежде всего тем, что у них есть воспоминания о жестоком обращении, они были свидетелями жестокого обращения или их опыт в первую очередь игнорируется родителями или опекунами.
Такие нестабильные отношения передаются в подростковом возрасте и во взрослой жизни, когда романтические привязанности обычно очень эмоциональны, но недолговечны. Человек с ПРЛ может отчаянно преследовать кого-то, а на следующий день отправить его обратно. Более длительные любовные связи – в данном случае речь идет о неделях или месяцах, а не о годах – обычно бурны, яростны, удивительны и волнующи.
Расщепление: черно-белый пограничный мир
В пограничном мире, как и в мире ребенка, есть только герои и злодеи. Подобно эмоциональному ребенку, пациент с ПРЛ не может терпеть непоследовательность и двусмысленность в людях; он не может согласовать в своем уме хорошие и плохие качества другого человека и связать их в связное и неизменное понимание этого индивида.
В любой отдельно взятый момент человек может быть либо «хорошим», либо «плохим» — никаких оттенков серого, никаких промежуточных положений.
Если пограничная личность и распознает оттенки и нюансы, то с большим трудом. Любовники и супруги, матери и отцы, братья и сестры, друзья и терапевты могут быть почти обожествлены в один день, а на следующий день полностью обесценены и отвергнуты.
Когда идеализированная фигура в конечном итоге каким-то образом разочаровывает границу (а рано или поздно мы все это делаем), она должна полностью изменить структуру своего строгого и жесткого концептуального представления. В результате либо кумир ссылается в тюрьму, либо сам больной ссылает себя, чтобы сохранить «положительный со всех сторон» образ другого человека.
Такой тип поведения называется «расщеплением» и является первичным защитным механизмом, к которому прибегают люди с ПРЛ. Чисто технически расщепление — это строгое разделение позитивных и негативных мыслей и чувств в отношении себя и других, по сути, неспособность синтезировать эти чувства в единое целое.
Большинство людей могут испытывать неоднозначные эмоции и одновременно воспринимать два противоречивых эмоциональных состояния; для пограничной личности, наоборот, характерно метание туда-сюда, так как она совершенно не имеет представления о первом эмоциональном состоянии, будучи погруженной во второе.
Расщепление обеспечивает выход из тревоги: человек с ПРЛ обычно воспринимает близкого друга или родственника (назовем его Джо) как двух совершенно разных людей, в зависимости от ситуации. В какой-то момент он может безоговорочно восхищаться «Хорошим Джо», считая его абсолютно положительным персонажем; его отрицательные качества в этот момент просто не существуют; все они были отсеяны и приписаны «Плохому Джо». В другой момент он может без всякой причины начать презирать «Плохого Джо», бессовестно злясь на его отрицательную сущность — и в этот момент в Джо нет никаких положительных черт; он вполне заслуживает обрушившейся на него ярости.
Механизм расщепления прежде всего направлен на защиту пограничной личности от шквала противоречивых эмоций и образов – и, более того, от тревоги, вызванной попыткой примирить эти образы в уме; но зачастую, по иронии судьбы, это приводит к прямо противоположному эффекту: истонченные участки ткани личности превращаются в полноценные разрывы, а восприятие собственной личности и личности других меняется еще резче и чаще.
Буря в отношениях
Несмотря на постоянные мучения, причиняемые другими людьми, пограничники ищут новых отношений, поскольку одиночество и даже временное одиночество для них гораздо невыносимее, чем насилие. Чтобы избежать одиночества, они бросятся в бары знакомств, в объятия новых знакомых, недавно пытавшихся с ними флиртовать, куда угодно – куда угодно – где можно встретить хоть кого-то, кто сможет избавить от пыток собственных мыслей. Пограничная личность постоянно ищет мистера Гудбара В своем неустанном стремлении найти для себя структурированную роль в жизни пограничные люди склонны притягиваться к партнерам с взаимодополняющими чертами личности — и сами привлекают их. Так, например, властный и самовлюбленный муж Дженнифер без особых усилий подтолкнул ее к четко определенной роли. Он мог дать ей индивидуальность, даже если ее суть заключалась в послушании и подчинении при оскорблениях.
Однако отношения с пограничными личностями быстро распадаются. Сохранение близости с таким человеком требует понимания сути синдрома и готовности долго и с большим риском идти по канату, натянутому над пропастью.
Чрезмерная близость грозит задушить границу. В то же время отстраненность или попытка оставить ее одну – хотя бы на короткий период – возвращает ее к чувству покинутости, известному с детства. Во всех этих случаях реакция пограничной личности будет бурной.
В каком-то смысле человек с ПРЛ — это эмоциональный исследователь, имеющий лишь набросок карты межличностных отношений; ему чрезвычайно трудно измерить оптимальную физическую дистанцию между собой и другими, и особенно теми, кто ему важен. Чтобы компенсировать эту проблему, он мечется туда-сюда: от пристрастия к жестоким манипуляциям, от вспышек благодарности к приступам иррационального гнева.
Он боится одиночества и поэтому цепляется за людей; он боится быть поглощенным и поэтому отталкивает их от себя. Он жаждет близости, но в то же время боится ее. Заканчивается все тем, что он отпугивает тех, с кем больше всего хочет сблизиться.
